001. DISGUISE
          Внешне кажется, что предки обделили Партума устрашающей комплекцией: несмотря на широкую грудь и внешне не очень выразительную, но вполне удовлетворительную для жизни в Котловине мускулатуру, невысокий рост портил всё первое впечатление, что, впрочем, самого тролля ничуть не беспокоило. Волосы гладкие, чёрные, как смоль. Небольшие рога начинались несколько кзади от головы и дугообразно выходили вперёд, причём с правой стороны кончик был безвозвратно отломан и утерян в ходе очередного приключения, которые в юности очень часто сопровождались драками. Одежду предпочитает строгую, но удобную, поскольку часто приходится посещать контрабандистов Отнорка и Большого города, что негоже делать в обносках, которые в Котловине служат повседневной одеждой. По вышеупомянутой причине весьма чистоплотен, хотя лишняя пылинка на обуви раздражает, скорее, Партума, чем кого-либо ещё. 002. ESSENCE
          Бледные клубы табачного дыма жадно обволакивали стены захудалого бара, который располагался где-то в глубине Котловины. Запах дешевых папирос окончательно смешался с ароматом хмельных напитков, и в глазах плыла сплошная пелена из образов и осколков воспоминаний, оставляя пьяный галдёж где-то вне досягаемости. Солнце Альтернии уже всплывало где-то за горизонтом, и шум неохотно покидал заведение вместе с троллями, что медленно расходились по своим ульям, и из всей толпы осталось лишь трое мужчин, которые, казалось, даже не заметили изменений. 

          Один из троллей, очевидно, бармен, грозно стоял за стойкой, рефлекторно протирая стаканы - заведение уже следовало бы закрыть, однако интерес к развернувшемся разговору заглушал всякий непроизвольный позыв отвлечься от него. Напротив, за высоким ветхим стулом, сидел мужчина, Партум Инфини, который, казалось, своим взглядом прожег бы насквозь барную стойку. Задумчивость, что была так свойственна ему и в обычные ночи, значительно усугублялась в клубах табачного дыма, и казалось, что он совершенно не обращает внимания на происходящее вокруг, а это, в сущности, было в корне неверно. Третий же тролль, видимо, ничуть не стесняясь демонстрировать свою высокую подверженность алкогольному опьянению, с задором ходил вдоль барных стульев, рассуждая о великом, как это и свойственно подобному личностному типажу. 

          -И всё-таки как же хороши напитки Отнорка! Не то, что та дрянь, которую вы сейчас здесь подаёте!

          Бармен кинул неодобрительный взгляд на говорившего, однако это, судя по всему, нисколько не смутило осмелевшего от количества выпитого тролля, и тот продолжил свою речь. 

          -Жалко всё-таки, что тот торговый путь прикрыли. До этого у вас отбоя от клиентов не было. А как же хорошо живёт Императрица. Лично бы проник в её покои и прикончил, была бы такая возможность. 

          Говоривший весельчак, вальяжно шагающий по бару, как у себя в улье, резко остановился и обернулся, что далось ему не без определённой потери равновесия, и быстрым шагом подошел к Партуму, что сидел на барном стуле, и, с упрёком, завершил свою небольшую тираду:

          - Так какого чёрта ты сидишь здесь и протираешь штаны, Партум?! Ты член Пасторали или мямля, который не способен ни на что, кроме как клянчить у контрабандистов в Отнорке товары получше? 

          Партум и взглядом не повёл, лишь глубоко выдохнул и продолжил гипнотизировать стол и стоявший на нём стакан с недопитым алкоголем. 

          -Слушай, - продолжил браваду неугомонный тролль. - Ты же знаешь все самые надёжные лазейки. Проведи наших, и сам повеселись хоть раз. Наведём шороху в Большом Городе, да так, чтобы это твари надолго запомнили! Снесём пару домов, пару голов, тебе наши только спасибо скажут. Зачем вообще нужно было вступать в Пастораль, если не собираешься воевать? 

          Молчание ненадолго повисло в зале, но подобные выпады Партум уже не мог оставить без внимания, и нужные слова как будто сами слезли с языка.

          -Убивать, грабить, воевать? Это ли веселье? Не вижу ничего хорошего в том, чтобы оставлять за собой лишь разруху и горе. В конце концов, выбирая между нищетой и насилием, я выберу первое. 

          Однако этот ответ не устроил, судя по всему, ни бармена, ни весельчака, и настроение последнего сменилось с несколько забористого на раздражительное. В его глазах читалось недоверие, и он решил продолжить свой расспрос. 

          -Им, значит, можно нас убивать, а нам - нельзя? Я знаю, что ты всегда отвечаешь честно, но сейчас мне кажется, что ты где-то или сильно ошибся, или недвусмысленно нас предал. И не вздумай уходить от вопроса: зачем ты вступил в Пастораль?

          Молчание снова нависло над баром. Табачный дым уже улетучился, однако алкоголь всё ещё давал о себе знать. Бармен, что также причислял себя к Пасторали, как и все сидящие здесь тролли, перестал протирать стаканы в ожидании ответа, и тишина волной захлестнула заведение, нагнетая враждебную атмосферу. 

          Партум сопротивлялся желанию ответить, однако слова продолжали литься из уст ещё после прошлой попытки. Алкоголь развязал язык, а в комнате сидели его давние товарищи. В конце концов, возможно, после полной истории всё прояснится. 

          -Надеюсь, вы будете достаточно терпеливы, чтобы выслушать мой небольшой рассказ о своей жизни. Думаю, это прояснит многие детали, и пассивная агрессия закончится там же, где и началась.

          Кто-то из вас помнит момент своего выкручивания? Хоть одно испытание? Вряд ли. Впрочем, находятся и те, кто утверждает обратное. И тем не менее, мы все знаем, как это происходит. Каждая личинка обязана пройти множество испытаний, прежде чем выберется на поверхность. И, к сожалению, не каждая выживает. Но мы ползли сквозь пещеры, не задумываясь о подобных вещах, нас вёл первобытный инстинкт выживания, не более.

          Некоторый личинки из низших каст рождаются с псионикой, и я не исключение, к слову. Впервые смог почувствовать это, выбираясь из пещеры: будучи маленьким, я слышал крик. Отдалённый, практически незаметный и слабеющей с тем, чем дальше я был от дна и ближе к поверхности. Это был необычный крик, исходящий как будто изнутри. Тогда я не придал этому значение и просто полз дальше в надежде выжить.

          Позднее меня подобрал лусус: гигантский мотылёк с двумя парами крыльев. Она выходила меня, а после отправила в Котловину, где мы живём с ней и по сей день. Однажды я обязательно построю нам улей на дереве, где ей будет, полагаю, намного более удобно, чем среди развалин нищеты. 

          Я был юн и, как и все тролли, полагаю, желал чего-то большего. Именно это желание вдохновляло меня тогда, оно же движет мной и по сей день. Жизнь бургунди коротка, и я жаждал попробовать всё: необычный способус, рукоделие, кулинария, военное ремесло, строительство, экономика и бесконечное количество других занятий. Я испытывал и испытываю неподдельный интерес ко многим вещам и считаю, что каждом троллю так мало нужно для счастья, что мы, порой, просто не замечаем его прямо у нас под ногами, а всё куда-то спешим и торопимся...

          После переезда в Котловину я познакомился с парой троллей, которых мог бы назвать своими друзьями. Вот тогда мы, мне казалось, могли и гору свернуть: мелкие кражи, побоища, мафия, одним словом, все прелести жизни в нашем замечательном городе.

          Стоит сказать, что тот истошный крик из пещеры никуда не исчез. Он сопровождал меня и в Котловине, то усиливался, то сдавал позиции. Вначале я жил в постоянном страхе, однако вскоре это переросло в обычную рутину, всего-то нужно было избегать тех мест, где “шум” не так сильно бил в голову. Однако теперь среди безумного вопля я мог различить чёткие фразы, как будто обрывки. И все, практически все они молили о пощаде, истошно кричали в агонии, заикающимся, захлёбывающими в собственной крови голосом требовали мести. Оглядываясь на себя прошлого, я даже представить не могу, как подобная картина стала для меня в один момент слегка неуютной привычкой. 

          Однако я продолжу свой рассказ. В один момент мы наивно подумали, что нашей банде море по колено: начали рыскать вокруг да около Отнорка, искать, вынюхивать тайные ходы. Я заучил каждый переулок, каждую лазейку, надёжную и не очень. И когда мы впервые решили забраться за стену, какая ирония, стража нашла нас и устроила кровавую бойню, а иначе это событие сложно назвать. Я впервые увидел, как выглядит война: агония, страх и ужас. Это единственное, что ждёт тролля, который решил властвовать над чужими жизнями. Отрубленные свежие головы, изуродованные до неузнаваемости тела, которые пару секунд назад были твоими давними товарищами, море крови и всеобщее забытие, которое наступает у кого-то позже, у кого-то раньше. Проходит две недели, может, больше, и когда-то лучший друг идёт в бар, чтобы напиться до беспамятства и, как это говорят, “забыться”. Это единственное, что может принести нам война.

          Как ты понимаешь, я и еще два тролля - мы единственные, кто чудом выжили из всей банды. После всех событий мы никогда больше друг друга не видели, что даже и к лучшему, полагаю. Мы забыли о прошлой жизни, но я не посмел забыть о всех тех товарищах, что умерли в ту ненавистную ночь. Вскоре поднятая шумиха улеглась, а охрана вновь рассредоточилась вдоль всей стены, как будто ничего и не произошло. Я стал часто навещать павших товарищей, не мог позволить себе забыть тот урок, который стоило усвоить навсегда, и вместе с тем заметил странную закономерность: чем ближе я к месту, где произошла бойня, тем громче и отчётливее я слышал крик, однако в этот раз я узнал его источник: мои павшие товарищи безответно молили о пощаде под звуки рассекающейся плоти. И тогда ранее несущественные вещи стали для меня вдруг столь... Существенными, в некоторой степени даже осязаемыми. 

          Пересилив страх и окончательно осознав, что могу слышать умерших, я пытался говорить с ними, но безуспешно. Я каждый день приходил на место упокоения и изо дня в день кричал в пустоту, получая обратно лишь мучительные вопли. Прохожие смотрели на меня как на сумасшедшего, а я плакал. От страха или от скорби - не знаю, возможно, от всего сразу. Я пытался безуспешно заговорить и с иными душами, что точно так же не приносило результата. В один момент я подумал, что и нет у меня вовсе никакой псионики, а голоса в моей голове лишь плод фантазий больного мозга или чьё-то проклятье, однако поразительная закономерность среди возникающих явлений заставила меня усомниться и в этом. Я пришел к выводу, что моя псионика не может ощущать души, но лишь циркулирующий в самом себе негативный сгусток эмоций, который погибший испытывал в последние секунды своей жизни. 

          С того дня, как осознал всё это, я решил покончить кровавой чумой, которая поразила всех нас, которая рвёт на части наши души и заставляет убивать. Я... Я просто хочу, чтобы все были счастливы, без исключения, каждый. Ведь когда тролль счастлив, ему не нужно убивать, не нужно грабить, обманывать, грубить...

          После этого я начал помогать всем, какой бы ни был у него цвет крови. Деньги или прибежище на ночь - не важно. Наверно, я очень часто подвергаю себя тем самым опасности, но меня это не волнует, я лишь надеюсь, что моё маленькое дело может спасти кому-то жизнь. 

          Зачем я вступил в Пастораль? Думаю, оставаясь в стороне, я смогу помочь кому-то, но лишь немногим. Чума, поглотившая нас, живёт даже в сердцах с благими намерениями. Следовательно, мне нужно добиться власти, положения хотя бы в Пасторали, чтобы прекратить бессмысленную бойню и найти иной путь. Это моя цель. Я желаю равенства для всех, но не ценой чьей-либо жизни. Можешь считать, что я лгу. Мне будет обидно, но своего решения я не изменю, и ты это знаешь: я весьма упёрт и последователей в своих намерениях. И всё же я не обманываю, потому что порой мне кажется, что честность — это моё лучшее и единственное оружие против всеобщей Чумы.

          Немного помолчав, Партум дабавил: 

          -Счастлив ли я? Да, определённо счастлив.
  |
  |
▼

003. FLAVOR

Отредактировано Карлос Парезо (25.05.23 13:17)